Бовт: Эти тенденции надо иметь ввиду, чтобы держать нос «по ветру» и «по солнцу»Георгий Бовт (политолог)Когда заходит речь о «зеленой энергетике», у многих сразу возникает ассоциация с Европой — уж больно много об этом там говорят. В Китае говорят меньше, однако делают по ряду направлений уже больше, чем европейцы.
В этом году, например, в Китае, являющемся крупнейшим источником выброса парниковых газов (35% общемирового уровня) наблюдается снижение выбросов — на 3%. Цель — выйти на нулевые выбросы к 2060 году — неизменна. При этом Китай (который критиковали за то, что отказался «обнулиться» к 2050 г., как предписывает Парижское соглашение по климату 2015 года), по темпам внедрения энергогенерации с низким уровнем выбросов сегодня почти вдвое превышает среднемировой показатель.
Тогда как в ЕС (мировая доля выбросов в 6%) наблюдаются проблемы с выполнением аналогичной задачи. Китай также уже зарабатывает на экспорте «зеленых технологий» больше, чем США от экспорта ископаемого топлива. С января по июль текущего года Китай экспортировал этой продукции на 120 млрд долл., тогда как нефтегазовый экспорт США составил 80 млрд долл. КНР — главный производитель в мире солнечный панелей (92% производства) и ветряных турбин (82%), добившись резкого снижения их себестоимости. Именно благодаря этим китайским панелям строительство солнечных и ветряных электростанций в Азии и Африке стало дешевле, чем угольных или газовых станций. Солнечная генерация выходит в 3-4 раза дешевле. Китай вложил за последние три года более 210 млрд долл. в четыре сотни проектов ВИЭ в 54 странах — в основном Глобального Юга.
У себя дома Китай только в прошлом году установил 887 ГВт солнечных батарей — почти вдвое больше, чем Европа и США вместе взятые. Сейчас КНР вышла на уровень ежегодного ввода в строй почти 1 тераватт мощности ВИЭ, это все равно что ежегодно строить более 300 крупных атомных реакторов. На Китай сегодня приходится треть мировых инвестиций в «чистую энергетику». Ветряные и солнечные электростанции в КНР в этом году превзошли мощности угольной генерации. Ветряная и солнечная энергетика производят 26% электроэнергии Китая (всего разные виды ВИЭ дают 36%), пять лет назад было 9%. В мировом масштабе на долю страны приходится 66% мирового прироста мощностей солнечной и 69% мирового прироста мощностей ветроэнергетики. В прошлом году Китай инвестировал 625 млрд долл. в чистую энергетику, что значительно превышает показатель Европы в 426 млрд долл. Доля ВИЭ в Европе в энергогенерации по-прежнему выше, чем в Китае — 47%, однако темпы внедрения все больше отстают от китайских.
К тому же значительная часть технологий для «зеленой энергетики» импортируются из того же Китая. Нет ни одной европейской фирмы в десятке крупнейших производителей солнечных фотоэлектрических систем. В сфере «ветряков» есть только один (Vestas). Европа так гордилась отказом от российских нефти и газа, — и вот теперь попала еще в большую зависимость от другой страны — в критически важных для «зеленой энергетики» технологиях. И даже в сегментах, где европейские производители по-прежнему доминируют, конкуренция обостряется. Речь, например, об электромобилях (ЭМ): 9,5% «электричек», продаваемых в Европе, приходится на китайские бренды. Вроде немного, но пять лет назад было менее 1%. Европейцам не помогают даже импортные пошлины на китайские авто.
На Китай приходится шесть из десяти легковых ЭМ и девять из десяти электрогрузовиков на дорогах мира. В первой половине 2025 года доля легковых ЭМ, проданных в самом Китае, составила почти 65% от мировых продаж. Страна уже достигла показателя в 19% от необходимого к середине столетия уровня внедрения ЭМ. При том что за последние три года доля в мировых продажах электромобилей более чем удвоилась — с 3 до 7%, последняя цифра — показатель США.
Логичен вопрос: если КНР активно внедряет «зеленые технологии», то как это скажется на спросе на ископаемые энергоносители — уголь, нефть и газ. Он упадет, однако отнюдь не драматичными темпами. Надо все ж отличать промышленную «декарбонизацию» от всех остальных. Именно в промышленности переход на «зеленые технологии» наиболее сложен: «ветряками», грубо говоря, металлургический завод не запитаешь, а солнечная энергетика по-прежнему зависит от погоды, хотя технологии аккумулировании энергии проделали огромный прогресс. Или взять уголь (доля России на китайском рынке угля составила в середине года 23,5%, второе место по поставкам после Австралии). И Китай пока не готов полностью отказаться от угля. Это долгий, инерционный процесс: огромные ТЭЦ, завязанные на металлургию и химию, инфраструктура, выстроенная под уголь десятилетиями. К тому же акцент именно на промышленной декарбонизации — это задача следующей китайской пятилетки. Именно тогда начнется уже массовое использование ВИЭ для энергоснабжения целых промышленных парков, а также массовое внедрение технологий уже водородной энергетики.
Безусловно, стремительный рост продаж ЭМ в Китае является одним из основных факторов снижения спроса на нефть, особенно на бензин. Ожидается, что спрос на бензин в Китае, достигнув пика, начнет устойчиво снижаться ежегодно с 2025 года, по 3-5% в год до 2030 года. Это общемировая тенденция: ЭМ сокращают потребление нефти. По расчетам Международного энергетического агентства, ЭМ сократили спрос на нефть в мировом масштабе в прошлом году на 1,3 млн баррелей в сутки, причем во многом именно благодаря Китаю. Потребление бензина в стране упало на 12% с пикового значения 2004 года. В Европе потребление в транспортном секторе снизилось всего на 6% по сравнению с пиковым значением 2007 года. Несмотря в том числе на повышение экономичности бензиновых моделей авто, такой спад спроса не выглядит столь уж драматическим. К тому же надо учесть, что спрос на нефть и газ сохранится и даже может вырасти в других отраслях экономики, таких как нефтехимия или производство минеральных удобрений.
Поскольку Китай является нашим важнейшим экономическим партнером, все эти стремительно развивающиеся тенденции надо иметь ввиду, чтобы держать нос «по ветру» и «по солнцу».
